Советуем почитать

Андрей Рубанов написал новый роман. Славянское фэнтези, русскую «Игру престолов» — изустную побывальщину о малой девке Марье, которая «обошла всю землю и добралась до неба в поисках любимого — его звали Финист, и он не был человеком».

Нам говорят: никогда не читайте аннотации — но куда ж без этого, особенно когда издательское описание уже есть, а сама книга еще не вышла. И в случае с Рубановым от восхищения захватывает дух: главный герой нового романа мастера изображения сверхчеловеков — женщина! Впрочем, уже на странице с оглавлением понимаешь, что ожидания твои были обмануты, а во время чтения осознаешь, что еще и ого-го как. Пресловутая Марья, обозначенная в аннотации, в самом тексте появляется лишь пунктиром, а возлюбленный ее Финист (чье имя вынесено в заглавие!) и вовсе раз пять — и только в двух из них автор предоставляет ему возможность говорить.

Новая книга Елены Чижовой посвящена Петрограду — Ленинграду — Петербургу, петербургскому мифу, петербургскому тексту и всей истории России XX века. Хорошая тема «на экспорт», которая найдет своего заинтересованного читателя как в нашем городе, так и за его пределами.

У Чижовой покрытая туристическими штампами «Северная столица» показывает свою страшную, едва ли не людоедскую, античеловеческую сущность. Это место, созданное не для людей, — писательница проговаривает мысль, уже не раз встречавшуюся в текстах русской литературы. Петербург в романах и рассказах Золотого и Серебряного века изучен вдоль и поперек, но это не означает, что тема петербургского мифа, знакомая всем филологам, исчерпана. Она неизбывна, пока этот город стоит на земле — и Чижова, пусть грубовато, но прочно вписывает в него и свой текст.

Успех «Тринадцатой сказки» Дианы Сеттерфилд — мрачной и завораживающей, одновременно изысканно литературной и пугающе жизненной — был таким громким и глобальным, что на много романов вперед обеспечил писательнице самое пристальное и преимущественно доброжелательное читательское внимание. И хотя вторая книга Сеттерфилд, неспешная производственная драма из жизни викторианских могильщиков «Беллмен и Блэк», даже в лучших своих фрагментах не дотягивала до уровня «Тринадцатой сказки», третьего романа публика ждала с понятным нетерпением.

Плохая новость состоит в том, что «Пока течет река» опять не идет ни в какое сравнение с литературным дебютом Сеттерфилд, которому, похоже, так и суждено остаться обособленным и неповторимым, словно бы занесенным в голову писательницы таинственным дуновением иного мира. Однако (и это, бесспорно, новость хорошая) по сравнению с неровным и затянутым «Беллменом и Блэком» «Пока течет река» шаг если не строго вперед, то, во всяком случае, в нужную сторону. Перестав полагаться на обрывки поистершегося вдохновения, Сеттерфилд уверенно движется в направлении крепкого, рефлексивного и по-своему привлекательного профессионализма.

Детективщики нынче пошли не те: редко когда встретишь «добротное» преступление и искусно заметённые следы. Зато бесконечных копаний в прошлом героев, рассказов об их трудном детстве и насквозь травмированном настоящем – хоть отбавляй. «Смертельная белизна», четвёртая книга Роулинг, – возвращение традиционного детектива. Длинный, непредсказуемый, многослойный, хорошо написанный текст. 

У хорошего детектива две составляющие. Первая – непосредственно интрига и ответ на вопрос «кто убил?». Вторая – мотив и ответ на вопрос «почему убил?». Детективные романы последних нескольких лет забывали про первую и с упоением занимались второй. «Женщина в окне» А. Дж. Финн, «Скажи, что ты моя» Элизабет Нуребэк, «Постарайся не дышать» Холли Седдон, даже главный детективный бестселлер Америки (у нас он выходит на днях) «Безмолвный пациент» Алекса Михаэлидеса – всё это с натяжкой можно назвать детективами. Скорее, добротными психологическими триллерами. Жанр классического детектива продолжают тянуть на себе единицы, например Анжела Марсонс и Тана Френч. Сюда можно отнести и Ю Несбё, амбассадора скандинавского детектива. Они тратят очень много времени на проработку сюжета, стараясь запутать его так, чтобы ответ на вопрос «кто убийца?» был непонятен читателю до самой последней страницы.

Сравнительно недавно антиутопии считались самым востребованным подростковым чтением, и новый роман Алексея Сальникова мог бы стать очень удачным воплощением жанра, явив миру юную революционерку, выросшую на Урале примерно в 1980-е годы. По крайней мере, его зачин выглядел очень обнадеживающе.

Нелюдимая девочка Лена жила себе скучной жизнью школьницы из Нижнего Тагила — готовилась поступать в пединститут (опять же, скорее от скуки, чем по манию души), ничем особенно не интересовалась, мать и бабку не радовала, но и не расстраивала. До тех пор, пока старший брат лучшей подруги не подсадил ее на «стишки».

В «Опосредованно» Сальников описывает альтернативную реальность, которая отличается от нашей разве что анекдотичными нюансами: во вселенной «Гарри Поттера» действуют мстительные магглы, в библиографии Достоевского обнаруживается роман «Идиоточка», среди одиночек за тридцать с общественным давлением и нападками сердобольных родственников сталкиваются в основном мужчины: «Это мужчина, если к тридцати одинокий — это прямо приговор, соседи начинают коситься: а вдруг с ним что не так? А что это вы один?».