В «Новом издательстве» выходит собрание текстов Лидии Гинзбург блокадного времени, многие из которых публикуются впервые. OPENSPACE.RU представляет книгу одним, но важным фрагментомАрхивные находки — всегда волнующее событие, к тому же и творчество Лидии Яковлевны Гинзбург (1902—1990) занимает в читательском сознании особое место. Ее дневники, записки, очерки, эссе, то есть тексты документальные или привязанные к эпохе (иногда, как в этой книге, эпоху составляют буквально несколько военных лет), каждый раз заново удивляют острой, какой-то освежающей актуальностью. Причин тому можно назвать несколько. Гинзбург разработала теорию «промежуточной литературы» (т.е. литературы, объединяющей в себе документальное и художественное начало) и для русскоязычного читателя является едва ли не самым важным писателем этого направления. Этот жанр веками находился как бы на периферии читательского сознания, считаясь (при всех блестящих и значительных отдельных образцах) по существу сырьем и комментарием к художественной прозе, которой культура отводила главенствующее место в литературной иерархии. Такая ситуация очевидно и решительно изменилась в относительно недавнее, в масштабах истории литературы, время — и тенденция, кажется, уже необратима. Разделение литературы на фикшн и нон-фикшн давно можно считать атавистической условностью, а интерес широкой читательской аудитории сфокусирован на нон-фикшн по преимуществу. В этом процессе Лидия Гинзбург как практик и теоретик оказывается ключевой фигурой.
Не менее важно и другое. В книге, выходящей в «Новом издательстве», впервые в полном объеме представлен труд Гинзбург по литературному осмыслению блокадного опыта, а эта тема еще совсем недавно была настоящим табу общественного сознания. Многим памятна прошлогодняя история с небольшим стихотворением Виталия Пуханова, опубликованным в Живом Журнале и вызвавшим необыкновенно бурную и болезненную реакцию общественности, которая началась в блогах и продолжилась широкой дискуссией в серьезных литературных журналах. Сегодня мы наконец начинаем работать с этой темой, и в первую очередь, конечно, благодаря архивным публикациям. Событием стала в этом году книжка Ольги Берггольц, также включающая не публиковавшиеся прежде материалы («Ольга. Запретный дневник: дневники, письма, проза, избранные стихотворения и поэмы Ольги Берггольц». СПб.: Азбука-классика, 2010). О современном литературном осмыслении блокадной темы недавно писала у нас Полина Барскова. В этом смысле Гинзбург, с ее привычкой безжалостно точного самоанализа, анализа механизмов человеческой души и механизмов культуры, снова оказывается автором номер один.
Наконец, думаю, многие, ознакомившись с приведенным ниже фрагментом, заметят, что иные замечания Гинзбург, в которых она анализирует вполне конкретную, современную ей и обусловленную специфическими обстоятельствами ситуацию в литературе и в обществе, и сейчас, спустя более полувека и совсем в других обстоятельствах, звучат исключительно точно и злободневно.
Как пишут составители выходящей книги Эмили Ван Баскирк и Андрей Зорин, первоначальной их задачей было сделать «текстологически выверенное издание “Записок блокадного человека” и, по возможности, отыскать и ввести в оборот значимые фрагменты текста, не вошедшие в окончательную редакцию». Но по мере работы с архивом Лидии Гинзбург замысел пришлось решительно изменить, потому что найденные в архиве «значимые фрагменты» превысили все ожидания: «Среди бумаг Гинзбург обнаружены повествование о блокадной смерти, полный текст ее последней записной книжки “1943” (частично опубликована в 1991 году в составе сборника “Претворение опыта”, готовившегося в последние месяцы жизни Лидии Яковлевны и вышедшего после ее смерти) и никогда не публиковавшаяся тетрадь “Слово”, содержащая значительное число зарисовок блокадной жизни, а также россыпь отдельных очерков, фрагментов и набросков». Все эти тексты публикуются впервые, и это сенсация.
Мы редко имеем дело со столь тщательной и блестящей текстологической работой в книжках, имеющих такое несомненное значение для непрофессионального читателя. Эмили Ван Баскирк и Андрей Зорин многие годы собирали эти тексты по кускам, иногда в буквальном смысле слова. Вот что пишут составители в предисловии: «Лидия Яковлевна на протяжении всей жизни стремилась сохранить свои бумаги с максимально возможной полнотой, но при этом отнюдь не содержала их в образцовом порядке. Напротив того, дорабатывая и перерабатывая свои произведения, она регулярно перемещала отдельные листы из одного сочинения в другое, разрезала их на части, усеивала поля перекрестными ссылками. В результате многие фрагменты одних и тех же произведений оказывались в различных местах, а многие вообще попали в развалы, где были собраны разрозненные страницы. Тексты целого ряда произведений приходилось составлять по кусочкам буквально как пазл, причем довести эту работу до конца стало возможным, только когда обе части архива оказались в одном месте». Составители принимают на себя полную ответственность за неизбежную субъективность результата, что вызывает к нему еще большее доверие.
Обыкновенно, представляя книгу таким образом, мы выбираем несколько фрагментов из разных ее частей — с тем, чтобы у читателя составилось более полное впечатление. На сей раз мы решили отступить от сложившейся практики и предложить вниманию читателя «одну великолепную цитату»: было бы и жалко, и неправильно разбивать обратно то, что монтировалось с таким умением и трудом. В заключение хочется пожелать, чтобы эта публикация «промежуточной прозы» также оказалась промежуточной — то есть одной из многих.
Варвара Бабицкая
http://www.openspace.ru/literature/projects/162/details/18431/
Наконец, думаю, многие, ознакомившись с приведенным ниже фрагментом, заметят, что иные замечания Гинзбург, в которых она анализирует вполне конкретную, современную ей и обусловленную специфическими обстоятельствами ситуацию в литературе и в обществе, и сейчас, спустя более полувека и совсем в других обстоятельствах, звучат исключительно точно и злободневно.
Как пишут составители выходящей книги Эмили Ван Баскирк и Андрей Зорин, первоначальной их задачей было сделать «текстологически выверенное издание “Записок блокадного человека” и, по возможности, отыскать и ввести в оборот значимые фрагменты текста, не вошедшие в окончательную редакцию». Но по мере работы с архивом Лидии Гинзбург замысел пришлось решительно изменить, потому что найденные в архиве «значимые фрагменты» превысили все ожидания: «Среди бумаг Гинзбург обнаружены повествование о блокадной смерти, полный текст ее последней записной книжки “1943” (частично опубликована в 1991 году в составе сборника “Претворение опыта”, готовившегося в последние месяцы жизни Лидии Яковлевны и вышедшего после ее смерти) и никогда не публиковавшаяся тетрадь “Слово”, содержащая значительное число зарисовок блокадной жизни, а также россыпь отдельных очерков, фрагментов и набросков». Все эти тексты публикуются впервые, и это сенсация.
Мы редко имеем дело со столь тщательной и блестящей текстологической работой в книжках, имеющих такое несомненное значение для непрофессионального читателя. Эмили Ван Баскирк и Андрей Зорин многие годы собирали эти тексты по кускам, иногда в буквальном смысле слова. Вот что пишут составители в предисловии: «Лидия Яковлевна на протяжении всей жизни стремилась сохранить свои бумаги с максимально возможной полнотой, но при этом отнюдь не содержала их в образцовом порядке. Напротив того, дорабатывая и перерабатывая свои произведения, она регулярно перемещала отдельные листы из одного сочинения в другое, разрезала их на части, усеивала поля перекрестными ссылками. В результате многие фрагменты одних и тех же произведений оказывались в различных местах, а многие вообще попали в развалы, где были собраны разрозненные страницы. Тексты целого ряда произведений приходилось составлять по кусочкам буквально как пазл, причем довести эту работу до конца стало возможным, только когда обе части архива оказались в одном месте». Составители принимают на себя полную ответственность за неизбежную субъективность результата, что вызывает к нему еще большее доверие.
Обыкновенно, представляя книгу таким образом, мы выбираем несколько фрагментов из разных ее частей — с тем, чтобы у читателя составилось более полное впечатление. На сей раз мы решили отступить от сложившейся практики и предложить вниманию читателя «одну великолепную цитату»: было бы и жалко, и неправильно разбивать обратно то, что монтировалось с таким умением и трудом. В заключение хочется пожелать, чтобы эта публикация «промежуточной прозы» также оказалась промежуточной — то есть одной из многих.
Варвара Бабицкая
http://www.openspace.ru/literature/projects/162/details/18431/
