Аркадий и Борис Стругацкие создали образы не для одного, а даже нескольких поколений российских писателей, которые используют их наработки, обороты и мыслят в системе координат, составленной этими двумя авторами, считает петербургский писатель, биограф знаменитых фантастов Илья Стогов.Известному писателю Аркадию Стругацкому, написавшему в соавторстве с братом Борисом бестселлеры фантастической прозы, 28 августа этого года исполнилось бы 85 лет. Он скончался в Москве 12 октября 1991 года от рака печени.
«Просмотрев бухгалтерские ведомости больших книготорговых сетей, я обнаружил, что два автора совокупно составляли больше 50% тиражей всех советских писателей — это Пикуль и братья Стругацкие. То есть, тираж их книг больше, чем тираж книг всех остальных писателей советского времени вместе взятых», — рассказал в интервью РИА Новости Стогов.
«Аркадий и Борис Стругацкие создали интеллектуальный гештальт не одного, а нескольких поколений, — считает он. — При этом, ни в один курс советской литературы они не входят, но их вклад в это дело весомей, чем у всех остальных авторов вместе взятых».
По мнению Стогова, прозу Стругацких нельзя заключать в тесные рамки жанра научной фантастики, их произведения — это просто современная проза.
«В наше время принято писать о реальности вот так, как они. У Стругацких чисто фантастическими произведениями были первые три романа. Остальное — о том мире, времени, в которых мы живем, о той реальности, которая нас окружала», — считает собеседник.
Биограф отметил, что у одного из самых успешных и популярных советских и российских писателей Аркадия Стругацкого была очень сложная судьба.
Он был подростком, когда, оставив брата и маму в Ленинграде, вокруг которого сжималось кольцо блокады зимой 1942 года, он вместе с отцом выбирался из города по «дороге жизни». Отец в пути замерз и скончался на руках у Аркадия.
«На тот момент Аркадию было 16 или 17 лет — в армию еще рано, но можно было уже готовиться к службе. И вот он, отъевшись, отпившись парным молоком в Оренбургской области, поступил в московский Военный институт иностранных языков по специальности «переводчик с японского и английского языков», — рассказывает биограф.
К 1945 году Аркадий Стругацкий закончил институт. Его распределили на Дальний Восток, он служил под Хабаровском, как японист успел поработать над документами для Токийского процесса — аналога Нюренбергского процесса, только над военными преступниками Японии.
«Но в силу того, что он был евреем, не москвичом, далеко по карьерной лестнице как военный переводчик не продвинулся. В 1954 году, когда он был уже женат вторым браком, и ему было почти 30 лет, Аркадий Стругацкий понял, что перспектив на этой работе у него никаких», — продолжил Стогов.
И именно в этот момент в часть, где он служил, заехал его приятель по институту Петров, который был женат на внучке Хрущева и стал номенклатурным журналистом.
Он то и предложил Аркадию Стругацкому написать книжку, а сам пообещал ее пристроить в Москве. Так они и сделали. Книга называлась «Пепел Бикини» — это была военная проза. Затем Петров вытащил Стругацкого в Москву, где он стал редактором издательства «Молодая гвардия». А через пару лет Аркадий Стругацкий вступил в Союз журналистов.
«Еще не Союз писателей, но уже неплохо, потому что до этого он был просто бесперспективным капитаном на Дальнем Востоке», — пояснил собеседник.
После «Пепла Бикини» Аркадий Стругацкий написал еще пару романов как литературный негр для некоего Гребнева — тогдашнего начальника в «Молодой гвардии».
После этого начинающий писатель «прижился в издательстве — стал хорошим редактором и с коллективом ладил, был таким рубахой-парнем». Там же он опубликовал свой первый и совместный с братом Борисом роман «Страна багровых туч», который сразу выделился на общем литературном фоне.
«Работали они так — Аркадий приезжал в Петербург, где жил Борис, они вместе писали, и после старший брат пристраивал это в Москве», — рассказывает биограф.
По его словам, когда началась перестройка, все обращались именно к идеям Стругацких. «Дочка Аркадия Стругацкого была замужем за Егором Гайдаром — и это показатель, — считает Стогов. — Перестройка у нас в стране происходила во многом по сценариям, созданным братьями Стругацкими. Ровно в тот день, когда зятя назначили главой правительства Аркадий Натанович умер от цирроза печени».
Одной из причин этой внезапной кончины писателя Стогов назвал его чрезмерное пристрастие к алкоголю.
Стогов также отметил, что Аркадий Стругацкий все время практиковался в японском языке — выпускал в год по переведенному роману японской классики.
«Собственно у нас в стране столько японской классики перевели только Аркадий Стругацкий и Борис Акунин», — заключил он.
http://www.rian.ru/culture/20100828/269673267.html
По мнению Стогова, прозу Стругацких нельзя заключать в тесные рамки жанра научной фантастики, их произведения — это просто современная проза.
«В наше время принято писать о реальности вот так, как они. У Стругацких чисто фантастическими произведениями были первые три романа. Остальное — о том мире, времени, в которых мы живем, о той реальности, которая нас окружала», — считает собеседник.
Биограф отметил, что у одного из самых успешных и популярных советских и российских писателей Аркадия Стругацкого была очень сложная судьба.
Он был подростком, когда, оставив брата и маму в Ленинграде, вокруг которого сжималось кольцо блокады зимой 1942 года, он вместе с отцом выбирался из города по «дороге жизни». Отец в пути замерз и скончался на руках у Аркадия.
«На тот момент Аркадию было 16 или 17 лет — в армию еще рано, но можно было уже готовиться к службе. И вот он, отъевшись, отпившись парным молоком в Оренбургской области, поступил в московский Военный институт иностранных языков по специальности «переводчик с японского и английского языков», — рассказывает биограф.
К 1945 году Аркадий Стругацкий закончил институт. Его распределили на Дальний Восток, он служил под Хабаровском, как японист успел поработать над документами для Токийского процесса — аналога Нюренбергского процесса, только над военными преступниками Японии.
«Но в силу того, что он был евреем, не москвичом, далеко по карьерной лестнице как военный переводчик не продвинулся. В 1954 году, когда он был уже женат вторым браком, и ему было почти 30 лет, Аркадий Стругацкий понял, что перспектив на этой работе у него никаких», — продолжил Стогов.
И именно в этот момент в часть, где он служил, заехал его приятель по институту Петров, который был женат на внучке Хрущева и стал номенклатурным журналистом.
Он то и предложил Аркадию Стругацкому написать книжку, а сам пообещал ее пристроить в Москве. Так они и сделали. Книга называлась «Пепел Бикини» — это была военная проза. Затем Петров вытащил Стругацкого в Москву, где он стал редактором издательства «Молодая гвардия». А через пару лет Аркадий Стругацкий вступил в Союз журналистов.
«Еще не Союз писателей, но уже неплохо, потому что до этого он был просто бесперспективным капитаном на Дальнем Востоке», — пояснил собеседник.
После «Пепла Бикини» Аркадий Стругацкий написал еще пару романов как литературный негр для некоего Гребнева — тогдашнего начальника в «Молодой гвардии».
После этого начинающий писатель «прижился в издательстве — стал хорошим редактором и с коллективом ладил, был таким рубахой-парнем». Там же он опубликовал свой первый и совместный с братом Борисом роман «Страна багровых туч», который сразу выделился на общем литературном фоне.
«Работали они так — Аркадий приезжал в Петербург, где жил Борис, они вместе писали, и после старший брат пристраивал это в Москве», — рассказывает биограф.
По его словам, когда началась перестройка, все обращались именно к идеям Стругацких. «Дочка Аркадия Стругацкого была замужем за Егором Гайдаром — и это показатель, — считает Стогов. — Перестройка у нас в стране происходила во многом по сценариям, созданным братьями Стругацкими. Ровно в тот день, когда зятя назначили главой правительства Аркадий Натанович умер от цирроза печени».
Одной из причин этой внезапной кончины писателя Стогов назвал его чрезмерное пристрастие к алкоголю.
Стогов также отметил, что Аркадий Стругацкий все время практиковался в японском языке — выпускал в год по переведенному роману японской классики.
«Собственно у нас в стране столько японской классики перевели только Аркадий Стругацкий и Борис Акунин», — заключил он.
http://www.rian.ru/culture/20100828/269673267.html
