Журнальный зал


Новости библиотеки

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!




 Шестнадцать лет отделяет от выхода в свет первый и последний тома полного собрания сочинений Василия Розанова. Он один из самых парадоксальных российских философов. Не просто автор текстов, создатель целой системы миропонимания России и её вечных проблем – социальных, политических и даже семейных. Всё это наследие с трудом разместилось в тридцати книгах, которые будут интересны не только философам-профессионалам. Рассказывают «Новости культуры».

Если бы Розанов жил сейчас и вел свой блог, его бы читали и цитировали тысячи. Об этом можно догадаться в отделе рукописных фондов Литературного музея. Тут хранится часть записей Розанова.

Удивительно, что рукописи Розанова вообще сохранились. Формат записей – самый разный. От четвертушек и конвертов до полноценных блокнотных листов. Хорошо еще, что Розанов не хранил их, как Хлебников, например, в наволочке.
Елена Погорельская – она заведует рукописями в Литературном музее, удивляется – как можно было уместить свои мысли на таких маленьких листочках. Впрочем, кое-что есть и в другой форме, например, в записной книжке.

«Опавшие листья»  — один из самых известных розановских трудов – вот на таких опавших листьях блокнота. Но и на больших тетрадных листах. Розанов их расчерчивал на маленькие кусочки. Чтобы уместить большую мысль, много места на бумаге не нужно. Если бы во времена Розанова можно было создавать клипы, он был бы безусловным лидером в этой индустрии. Розанов – не аналитик. Он пишет «картинками».

Лицо самого душевно-голого и бессистемного русского философа в самом начале двадцатого века зафиксировал Лев Бакст. Бакст одно время иллюстрировал статьи Розанова в «Мире искусства». С 1902 года портрет – собственность Третьяковской галереи. Сейчас Розанов на реставрации. Его никогда не вывозили за пределы этих стен, слой пастели, щедро положенной Бакстом на бумагу, может осыпаться в любой момент. Чем не метафора положения русской философии в мире?

«В этом портрете есть некие странности, на которые, конечно, обращали внимание. Во первых, его поза. Она очень странная, мы не знаем, куда развернута его нога, многие современники считали, что Бакст не справился с положением фигуры. Есть колючесть позы, колючесть взгляда, неудобство. В целом создается образ парадоксальный»,  — говорит заведующая отделом графики XVIII  — начала XX века ГТГ Ирина Шуманова.

Нина Розанова – внучка старшего брата Василия Розанова. Геолог по профессии. Когда ей было 7 лет, в Третьяковке она увидела и стала внимательно рассматривать портрет своего родственника. Когда ее одноклассник узнал, в чем дело, приложил палец к губам и велел молчать. Розанов был под запретом с тех самых пор, как Крупская, следуя рецензии Ленина и Троцкого, внесла имя философа в список запрещенных писателей. Нина Розанова знает все о большом фамильном древе и происхождении фамилии. Началось все со священника Федора Елизарова.

«Когда его сын поступал в семинарию, было такое положение, что можно поменять фамилию, и он взял «Розанов». Почему  — никто не знает. Мой отец объяснял мне, что розан – это цветок»,  — рассказывает внучатая племянница философа В.Розанова Нина Розанова.

Прямых потомков Василия Розанова не осталось. Остались только разрозненные листочки. Когда их все прочитали, напечатали и прокомментировали, за это отвечал доктор филологических наук Александр Николюкин, получилось тридцать томов.

Теперь, когда почти все розановское наследие действительно доступно, остается его только читать и к нему возвращаться. Дело стоящее – философия Розанова образна. И не мертва, как многие аналитические системы. А потом ведь  — если осыплется картина – куда смотреть?
http://www.tvkultura.ru/news.html?id=466890&cid=48