В Соединенных Штатах издана книга «Полиция языка». В нее включены 500 слов и выражений, которые никогда не встречаются в американских школьных и университетских учебниках. Список поражает. Казалось бы, что может быть предосудительного в таких словах, как «Бог», «ад», «слепой», «старик», «варвар», «домохозяйка», «сова», «библиофил», «игрок в гольф»? Оказывается, все они были сочтены «неполиткорректными». Автор нашумевшей книги — известный эксперт в области образования, профессор Нью-Йоркского университета Диана Равич. Раньше она работала в Министерстве образования, а до этого — консультантом в администрации Клинтона. Теперь пишет книги. Последняя, которую можно приобрести через Интернет всего за 24 доллара, обещает стать бестселлером.
Казалось, американскую политкорректность, в том числе в области образования, успели «приложить» все кому не лень. Но Равич сумела удивить. Результаты контент-анализа американских учебников, который провела Диана, шокируют. Как выяснилось, авторы, издатели, местные комиссии, занимающиеся контролем учебной литературы, школьные советы подвергают учебники беспощадной цензуре.
«Я специально изучала „исключения“ из учебников — ту лексику, которая или вообще не употребляется, или ее крайне мало. Многие из таких исключений так называемая „Комиссия по вопросам предвзятости и щепетильности“ отнесла к категории „необъективных“ и „предвзятых“, — рассказывает Диана РАВИЧ „Известиям“. — На самом деле слова, против которых протестовала комиссия, большинство людей никогда бы не восприняли как „необъективные“. Могу привести пример: из одной книги для средней школы был исключен рассказ, относящийся к середине XIX века, — о женщине и ее дочери, которые шили одеяло в приданое. Члены комиссии сочли эту историю, „ущемляющей права женщин“, поскольку мать и дочь в ней показаны „слабыми“ и „покорными“. Между тем рассказ абсолютно достоверен и вовсе не принижает достоинство женщин. Еще один пример: рассказ об арахисе был исключен под тем предлогом, что существуют люди, у которых аллергия на арахис. Но ведь никого не призывают есть арахис. Неужели нельзя даже читать о нем?!»
Согласно неписаным правилам нельзя упоминать все, что хоть как-то может ущемить права той или иной категории американцев. А значит, в список запрещенных слов автоматически попадают «яхта» и «игра в поло» (как принижающие достоинство всех, кто не принадлежит к элите). «Красотка» вызовет недовольство феминисток, «глухой» и «хромой» унижают инвалидов. Совы попали в «черный список» исключительно из-за проживающих в США индейцев навахо : для них любое упоминание птиц — табу.
О Боге и рае вообще говорить не приходится — ведь книги могут попасть в руки атеистов или приверженцев религий, не признающих эти понятия. Если следовать этой логике, утверждает Равич, от знаменитого «Старика и море» Эрнеста Хемингуэя вообще ничего не останется. «Старик» — явное предубеждение против возрастной группы, а «море» покоробит тех, кто живет в глубине континента. Последний пример, может быть, и преувеличение, но факт остается фактом: если американские политкорректные цензоры не уймутся, от книг рано или поздно придется вообще отказаться. Писать так, чтобы угодить всем, невозможно.
«Конечно, все эти инициативы идут не от правительства, — говорит Равич. — Администрация просит не использовать определенные слова, темы, образы и ссылки. Но это касается лишь половых, возрастных стереотипов, ущемления прав этнических меньшинств. Издатели же занимаются самоцензурой, опасаясь снижения тиража». Общая сумма прибыли от издания учебников в США — 4 миллиарда долларов. И издатели боятся потерять хотя бы один из них, если содержание книг не понравится покупателям.
«Не обидеть никого — вот главный принцип. Результат — скучные книги, лишенные наглядных примеров, а зачастую и исторической точности. При этом цензура касается в основном книг по литературе и истории. А какая может быть литература без „Старика и море“? Какая может быть история, если диктаторов начинают называть диктаторами спустя годы после их смерти?» — задает риторический вопрос Равич.
Стремление к политкорректности может сыграть с американской демократией злую шутку. «Именно поэтому я и написала книгу, — признается Равич. — Сейчас самоцензура издателей широко практикуется, но люди о ней ничего не знают. Я хочу сделать эти факты достоянием общественности, заставить издателей и официальные лица объяснить, какими принципами они руководствуются, вычеркивая те или иные куски из текстов».
Только вот учебной литературой глобальная чистка языка не ограничивается. Национальный институт здравоохранения в своих исследованиях в области СПИДа отказался использовать слова «гомосексуалист», «гей» и «трансвестит». Недавно крупнейшая американская торговая сеть Wal-Mart прекратила продажу «журналов для мужчин». Все по той же причине — «стремясь соблюдать принцип полового равенства». Правда, женское нижнее белье в Америке все еще продается.
http://inauka.ru/curioz/article33364
Согласно неписаным правилам нельзя упоминать все, что хоть как-то может ущемить права той или иной категории американцев. А значит, в список запрещенных слов автоматически попадают «яхта» и «игра в поло» (как принижающие достоинство всех, кто не принадлежит к элите). «Красотка» вызовет недовольство феминисток, «глухой» и «хромой» унижают инвалидов. Совы попали в «черный список» исключительно из-за проживающих в США индейцев навахо : для них любое упоминание птиц — табу.
О Боге и рае вообще говорить не приходится — ведь книги могут попасть в руки атеистов или приверженцев религий, не признающих эти понятия. Если следовать этой логике, утверждает Равич, от знаменитого «Старика и море» Эрнеста Хемингуэя вообще ничего не останется. «Старик» — явное предубеждение против возрастной группы, а «море» покоробит тех, кто живет в глубине континента. Последний пример, может быть, и преувеличение, но факт остается фактом: если американские политкорректные цензоры не уймутся, от книг рано или поздно придется вообще отказаться. Писать так, чтобы угодить всем, невозможно.
«Конечно, все эти инициативы идут не от правительства, — говорит Равич. — Администрация просит не использовать определенные слова, темы, образы и ссылки. Но это касается лишь половых, возрастных стереотипов, ущемления прав этнических меньшинств. Издатели же занимаются самоцензурой, опасаясь снижения тиража». Общая сумма прибыли от издания учебников в США — 4 миллиарда долларов. И издатели боятся потерять хотя бы один из них, если содержание книг не понравится покупателям.
«Не обидеть никого — вот главный принцип. Результат — скучные книги, лишенные наглядных примеров, а зачастую и исторической точности. При этом цензура касается в основном книг по литературе и истории. А какая может быть литература без „Старика и море“? Какая может быть история, если диктаторов начинают называть диктаторами спустя годы после их смерти?» — задает риторический вопрос Равич.
Стремление к политкорректности может сыграть с американской демократией злую шутку. «Именно поэтому я и написала книгу, — признается Равич. — Сейчас самоцензура издателей широко практикуется, но люди о ней ничего не знают. Я хочу сделать эти факты достоянием общественности, заставить издателей и официальные лица объяснить, какими принципами они руководствуются, вычеркивая те или иные куски из текстов».
Только вот учебной литературой глобальная чистка языка не ограничивается. Национальный институт здравоохранения в своих исследованиях в области СПИДа отказался использовать слова «гомосексуалист», «гей» и «трансвестит». Недавно крупнейшая американская торговая сеть Wal-Mart прекратила продажу «журналов для мужчин». Все по той же причине — «стремясь соблюдать принцип полового равенства». Правда, женское нижнее белье в Америке все еще продается.
http://inauka.ru/curioz/article33364
