Произведения, которые создает Леклезио, хороши прежде всего тем, что заставляют вас изменить взгляд на вещи, казавшиеся раньше такими обыденными, что вы их как бы не замечали. Взять, например, солнце или пролетающие дни, или гудение насекомых. В этот же ряд он может поставить улыбки родителей, дружбу, любовь и музыку. Его книги как калейдоскопы с десятками узоров: если смотреть в них, то очень многое превращается во что-то яркое – как будто туман рассеивается. И это приободряет. Невзирая на то, что он рассказывает о человеческой потерянности, детском страхе или общем горе – о том, что всегда сопровождает все войны. «Блуждающая звезда» – роман о двух девочках, еврейке Эстер и арабке Неджме, которые знакомятся в Израиле, по дороге в лагерь палестинских беженцев, куда обе бегут вместе с близкими. «Знакомятся», значит, обмениваются именами, записывая их на черных тетрадках друг дружки. Больше им не суждено будет увидеться: последствия войны. Останутся только воспоминания на всю жизнь и выведенные большими буквами два одинаковых имени: оба переводятся как «звезда».Леклезио обожает язык таинства. Загадка для него, как начинка в пироге: сразу не скажешь, какая она и есть ли вообще, – поймешь, только если попробуешь раскусить. Загадками полны пустынные пещеры, зеленые долины, солнечный свет, невозможно-синее небо, пение и музыка ветра, а также слова, лес, пламя свечей, сумрак и взгляд черных глаз. И, пожалуй, это может смутить – чувство дежавю: будто каждое сказанное слово – крик, смех, шепот или стон – отзывается в вас странным эхом, повторяясь два-три-четыре раза, в зависимости от того, сколько других книг автора вы прочитали. Если эта не первая, тогда ничто не покажется чужим, непонятным, но и новым – тоже. Впрочем, это не означает, что «старое» не способно встревожить, просто Леклезио не любит «перестраиваться».
Иногда его рассказ как бы ныряет, как дорога в горах, по которой движутся герои, и это делает его похожим на легенду. Вот он пишет о том, как Эстер с матерью спасались бегством от немецких солдат вместе с другими беженцами-евреями, – и они словно парят над землей: сквозь ущелья, по склонам и тропкам, скорее – к итальянской границе. Все, что они видят в пути, видите и вы: это как огромные цветные фотографии на выставке в галерее. Такие багрово-сине-зеленые пейзажи поражают воображение: плывут и рвутся, и стекают ручейками – гипнотизируя, точно змеи, своих жертв. Леклезио умеет создавать ощущения, рисуя картины так, что вы кожей, кончиками пальцев, носом чувствуете то, о чем он пишет. И какой бы ни была его тема, это всегда похоже на поэтическое приключение: с помощью слов он собирает в дорогу своих героев, вас и сам идет следом, однако там, где все в итоге оказываются, слова как таковые обычно не имеют значения. Главное – ощущения, из которых рождаются чувства, а из них – мысли. Здесь, в этом романе, ему нужно, чтобы вы, как те люди, подумали: «Было страшно, но так красиво!». Их почти всех потом настигнут солдаты вермахта и отправят в лагеря смерти – вычеркнут из памяти, и останутся только те самые удивительные и грозные природные картины, словно просившие прощения, которые они увидели по дороге, думая, что почти дошли, что бояться больше нечего, что война вот-вот кончится.
Вера Бройде, «Книжное обозрение», №11, 2010
