Рассмотреть возможность убрать огромные тома таких классических литературных произведений, как «Война и мир» и «Тихий Дон» из школьной программы предложила доцент Московского городского педагогического университета (МГПУ), кандидат филологических наук Ирина Мурзак. Предложение немедленно вызвало бурную дискуссию в СМИ, педагогической, филологической и родительской среде, дойдя даже до Госдумы.
Аргументы в пользу того, чтобы «сбросить Толстого и Шолохова с парохода современности», их инициатор обосновывает тем, что современному школьнику почти невозможно осилить произведения такого объема при нынешних стремительных темпах жизни.
Хотя ведь еще Гоголь писал: «Куда ты несешься, Русь?» И ничего, и читать, и писать успевали.
Но невозможно ни поразмышлять над этими словами, ни понять всю глубину «Мертвых душ» и других произведений нашей классической литературы, если они не прочитаны полностью. И это второй аргумент инициаторов их исключения из школьной программы.
Из чего следует, что пока они эти там остаются, учащиеся вынуждены «мухлевать» — проглядывать краткое содержание этих книг в Интернете на сайтах вроде «...за 35 минут». Тогда как чтение оригинала 4-томного романа Льва Толстого требует не менее 44 часов чистого времени.
А при этом в учебном плане в средних и старших классах на ВСЮ литературу выделяется от 68 до 105 часов за учебный год, как следует из рабочей программы по литературе для 5-9 классов.
Вы жертвою пали ЕГЭ
Ирина Мурзак объяснила «Эксперту Online», что инициированная ею дискуссия должна идти не о механическом вычеркивании объемных текстов из школьной программы, а о востребованности тех или иных произведений литературы в современном социокультурном контексте.
«Если говорить конкретно про «Войну и мир», то читать его — во всяком случае медленно - стоит не раньше 11-го класса. И, возможно, не всем подряд, а только ребятам, которые мотивированы сдавать на ЕГЭ дополнительный экзамен по литературе. А таких на каждый класс насчитывается два-три человека. Для большинства же без особого ущерба «Войну и мир» можно заменить на менее объемные, но не менее гениальные, произведения Толстого», - говорит она, приводя в качестве примера таких замен «Отца Сергия» и «Смерть Ивана Ильича».
В ознакомлении с объемными текстами через прочтение их кратких содержаний в принципе нет ничего стыдного, полагает она, если человек в дальнейшей жизни не ставит задачей делать литературу своей специализацией. Многие известные литературоведы делали такие «концентраты» великих произведений, осознавая, что у большинства людей никогда не будет времени на то, чтобы прочитать полные тексты «Улисса», «Божественной комедии» или того же «Войны и мира».
Подбор текстов для школьной программы, обращает внимание доцент МГПУ, вообще иногда труднообъясним с точки зрения профессиональных литературоведов. В ней например, есть «Преступление и наказание», но нет «Братьев Карамазовых» - романа, который все исследователи Федора Достоевского считают намного более важным для понимания мироощущения и творчества этого писателя.
«То, как подается литература в школах — это профанация. Великие тексты превращаются в жалкое перечисление историко-литературных фактов. Дело в том, что в самой программе школьных уроков литературы до сих пор заложен порочный принцип привязки ее к периодизации уроков истории: когда на истории проходят 19-й век, то соответственно на литературе изучают писателей этого столетия. Такая матрица была создана еще в советской школе, когда каждое художественное произведение рассматривалось в соответствии с его «вкладом» в классовую борьбу и другими идеологическими стереотипами», - говорит Мурзак.
Это справедливо не только для преподавания русской, но и для зарубежной литературы, подчеркивает она. «Чуть-чуть Данте, чуть-чуть Гете, чуть-чуть Шекспира. Без каких-то интерпретаций, свободы мнений, раз и навсегда утвержденными истинами. А если ребенок мыслит иначе — считается, что он не усвоил предмет и получает двойки», - сокрушается филолог.
В целом, преподавание литературы в школах стало жертвой ЕГЭ — если какой-то автор или произведение в нем не упоминается, то какой смысл школьнику тратить на них время (за исключением тех двух-трех человек на класс, о которых упоминает Мурзак).
Жертвой ЕГЭ стала система школьного образования вообще — она потерла самых творческих выпускников педвузов. В ГБОУ идут только «троечники», потому что яркие молодые учителя легко находят себе места в науке или частных образовательных проектах наподобие школы «Летово» и т. д.
«Нельзя, конечно, утверждать, что в обычной школе нет хороших учителей, но их единицы. Эти педагоги по призванию учат детей не по учебникам, а по произведениям русской классики, которую они открывают школьникам, обращаясь к художественному произведению и к миру писателя», - заключает Мурзак.
В карманном формате
В самом деле, налицо очень серьезное противоречие между требованиями существующей школьной программы и реальными возможностями учащихся освоить всё, что им ею предлагается, признаёт бывший замминистра образования РФ, ректор МГПУ Игорь Реморенко.
«Конечно, было бы разумно сделать программу более гибкой. Дискуссия об этом ведется не первый год, ее инициировала Людмила Вербицкая, бывшая тогда директором Академии образования. К сожалению, Минобразования до конца ее предложения не довел, потому что Людмила Алексеевна скончалась. Но в практическом ключе обсуждалось переформатирование списка школьной литературы, чтобы ликвидировать упомянутое противоречие», - рассказал он «Эксперту Online».
«Переформатирование», по первоначальной задумке, заключалось в том, чтобы разделить весь массив художественных текстов на три категории: (а) обязательная для любого школьника независимо от профиля школы и региона; (b) авторы, у которых следует прочитать какой-то «избранный» материал; (с) авторы, которых можно проходить факультативно, на выбор конкретного учителя или школы.
По оценке Реморенко, «Война и мир», как ни переформатируй программы, все равно попала бы в список «а». Но это никак не отрицает общепризнанный в педагогическом сообществе факт, что школьная программа колоссально перегружена, добавляет он.
«Способа, как убрать из программы в самом деле обязательные произведения и при этом оставить школьникам время на другие предметы, пока не придумано. Я думаю, что «Капитанскую дочку» должны прочитать сто процентов российских школьников. А вот тот же «Тихий Дон» я бы отнес к списку факультативных», — считает ректор.
Парадокс состоит еще и в том, что формально тот же «Тихий Дон» несет на себе возрастную маркировку 16+. То есть школьникам этот роман как бы не рекомендуется к прочтению самими же издателями. Но это как раз самая легкоразрешимая из существующих проблем, уверен эксперт.
«Если мы уж так привязались конкретно к этому произведению Михаила Шолохова, то в Ростовской области, я думаю, его изучать должны обязательно — потому что описанные там пейзажи, традиции, быт очень близки местным детям, они не просто механически прочитают, а прочувствуют этот роман. А вот где-нибудь в Якутии без романа о жизни донского казачества вполне подростки вполне могут обойтись», — считает Реморенко.
Воспитание чувств
Невозможно предложить какие-то однозначные, устраивающие всех решения действительно сложной проблемы, говорит депутат Госдумы («ЕР»), член Российской академии образования Лидия Антонова.
«Современные дети в самом деле с большим трудом воспринимают длинные тексты — электронные технологии приучили их к получению информации быстро и готовыми «клипами», без необходимости включать умение думать самостоятельно. У них в большинстве, поэтому, не сформировалось то ни с чем не сравнимое чувство, когда ты держишь в руках бумажную книгу», - сказала она «Эксперту Online».
Однако предложения заменить «полноформатное» чтения книг изучением каких-то выжимок из них лишит смысла само понятие литературы — потому что люди читают художественные произведения не только для получения информации, но и для эмоционального обогащения.
«В пересказе можно передать фактологическое содержание «Войны и мира», мировоззрение Льва Толстого, дать историческую справку о тех событиях. Но никакой пересказ не передаст душевных переживаний героев. Чтение художественной литературы только ради набора фактов бессмысленно по сути — для этого читателю надо обращаться к специальной литературе. А пересказать эмоции невозможно в принципе, а ведь личность воспитывается именно через развитие эмоциональной сферы!», — подчеркивает Антонова.
При этом она признаётся, что и сама в школьные годы не смогла прочитать «Войну и мир» от корки до корки, а читала роман выборочно, «отфильтровывая» батальные сцены и оставляя те, где описывались личные и семейные взаимоотношения героев («Я же была девочка»).
«Заменять чтение художественной литературы преподаванием выжимок, кратких пересказов и прочих суррогатов совершенно недопустимо. Давайте тогда вообще отменим уроки литературы и отдадим эти часы на историю — с точки зрения получения фактологической информации это будет намного эффективнее. Но кто тогда будет заниматься воспитанием у школьников чувств? Ведь после школы этим заниматься будет уже поздно», — предупреждает депутат.
О том, что школьная программа «трещит по швам» из-за нехватки часов на литературу, эксперты сообщили на высший уровень еще в 2012 году. Тогда вдова писателя Александра Солженицына Наталья попросила никого иного как президента Владимира Путина увеличить объем преподавания литературы, который только сокращается.
Школьные «словесники» также озабочены тем, что в ряде школ предмет «Литература» отменяется как самостоятельный, сливаясь с уроками русского языка. Они жалуются, что приказы Министерства образования и науки «Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта среднего /полного/ общего образования» от 2012 и 2014 года содержат многие спорные нормы, которые педагогическое сообщество хотело бы пересмотреть.
А тем временем, пересмотренным может оказаться то, что казалось незыблемым. Но как минимум один плюс у этой идеи есть — сама вызванная ею дискуссия на интеллектуальную тему, затронувшая и политическую жизнь.
